Алистер Ходжсон (Alistair Hodgson) – британский оператор команды по фристайлу «Airkix» (Alistair Hodgson & Andrea MacLeod-Hodgson). Неоднократные медалисты и победители Чемпионатов Великобритании по фристайлу, на Кубке мира и Европы в 2011 г. заняли третье место. В этом году на Бритиш Нэшнлз заняли, по-моему, первое место. Соревнуются (и всячески стремятся к этому) на одинаковых условиях со всеми спортсменами в своей дисциплине, хотя Алистеру это делать сложнее остальных по причине отсутствия обеих ног.
В 2010 в двух британских газетах почти одновременно прошла публикация связанной с этим истории; я привожу здесь перевод первой из них, где факты излагаются от первого лица (Belfast Telegraph, issue of Jan, 10, 2010) с дополнениями из второй (Mirror, issue of Jan. 3, 2010).
P.S. Если можно убрать под кат все после первого абзаца, надо бы.
Алистер: «Все время, что я себя помню, мне хотелось служить в армии. Думаю, для меня это было чувство долга. Вся моя семья служила в армии – мой отец, дед, прадед – на нашей стене всегда висели медали, и я мечтал, что однажды к ним присоединятся и мои. Самое плохое – это знать, что такого уже никогда не случится. Я лишился этого, своих надежд, профессиональных планов на будущее, жизни, о которой я мечтал, будучи десантником в армии. Где-то в глубинах своего сознания ты всегда думаешь, что однажды все будет в порядке, но нет, этого не будет, и это та реальность, которую тебе приходится испытывать и принимать каждый день.
Мне было 19, когда я вступил в армию и стал членом элитного Парашютного Полка. Прошло не слишком много времени с момента начала моего пребывания там, когда нас перебросили в Северную Ирландию. Это было мое первое направление для прохождения службы, и я бы соврал, если бы сказал, что не был обеспокоен. В то время там происходило много всего (подразум. деятельность IRA – прим.), но для меня это просто был долг, который мне необходимо было выполнить как часть той работы, которую я был обязан сделать. У меня не было сомнений, ехать ли, и если за то короткое время я спас жизни 10, 50 или 100 человек, то тогда это стоило того.
Шла восьмая неделя нашего трехмесячного пребывания, и мы были на патрулировании в восточном Тайроне. Один из солдат обнаружил оружие на другой территории, и нас всех направили искать бомбы, боеприпасы, амуницию и оружие.
Я просто шел, когда наступил на мину-ловушку и – оп ! Вот и все. Забавно, что я абсолютно не помню, что случилось до этого, но я помню каждую секунду взрыва и того, что происходило после.
Все, что я помню, это мучительная боль. И смерть, мысли о смерти. Я просто хотел умереть. Я посмотрел вниз и увидел, что одну мою ногу оторвало, а вторая держится на венах и жилах. Я попросил другого солдата пристрелить меня там и тогда, настолько велика была боль. Я хотел умереть. Но он отказался. И я благодарен этому человеку своей жизнью, также как и докторам и медперсоналу, которые помогли собрать меня обратно. Когда я лежал там тогда, я знал, что моя жизнь изменилась совершенно, но я пообещал себе, что поправлюсь.
Мою левую ногу оторвало ниже колена, а правая была настолько деформирована, что позже ее пришлось ампутировать ниже бедра. Мой живот был разорван, рука сломана, на левой руке разорваны сухожилия, а таз раздроблен в 18 местах. Мне понадобилось 52 пинты крови (29, 5 л – прим.), чтобы остаться живым - и еще удалить желчный пузырь. Много чего пришлось собрать !
Я был обездвижен три месяца и просто отказывался делать что-либо, я даже отказывался есть. Стал похож на скелет. Мне было невероятно больно физически и эмоционально, дух был сломлен и ощущал я себя беспомощным, как младенец.
Моя семья была опустошена и иногда смотреть на то, что это делало с ними, было хуже, чем на то, что делало со мной.
Физиотерапия была изнурительной. Началось все с довольно простых вещей на моей кровати, постепенно отодвигаясь все дальше от нее. Это была трудная, длинная дорога и тогда было много черных дней.
Из физически здорового и активного молодого человека, способного унести другого человека на себе, стать тем, кому нужна чья-то помощь, чтобы сесть в кровати.. Это разрушает душу. Но я прошел через это и обязан за это многим людям. Помощь и поддержка моих друзей, семьи, товарищей из полка помогли справиться.
Это так трудно. Но ты должен восстановить себя, найти что-нибудь, за что можно удержаться. Если я смогу помочь и убедить хотя бы одного человека вытащить себя из той самой темноты, в которой был и я – тренироваться для Паралимпийских игр 2010 или что-то в этом духе, тогда это стоит того.
Мне предлагали пройти консультирование и трудотерапию. Но я не из этого теста. Я всегда делал все так, как считал нужным.
У меня было много времени, чтобы обдумать в голове все эти вещи. Я однозначно был нацелен выжить. Я всегда чувствовал потребность испытывать себя, и это просто был еще один из таких тестов. Это было что-то, через что я должен был пройти.
Я вышел из госпиталя через 6 месяцев, но прошло еще 4 года, прежде чем я действительно прекратил лечение. В это время я начал заниматься каякингом, ходьбой, бегом, скалолазаньем, водными лыжами, обычными лыжами – всем, чем мог. Я не хотел просто лежать, чувствуя свою ненужность. Я потратил год или около того, сражаясь с полноразмерными протезами ног, но они не так уж полезны, когда ты хочешь заниматься спортом, поэтому я поменял их на эти «пенёчки», каждый что-то вроде пластиковой трубы с резиновыми подошвами, которые крепятся к культям и позволяют мне довольно хорошо передвигаться, как будто я хожу на коленях.
Я могу даже забраться на стену для скалолазания с ними. Поначалу было трудно и очень сложно привыкнуть, но я продолжал бороться и, в конце концов, привык, как и ко всему. А вот трудотерапию я посещать не мог : ведь это был я – когда-то крепкий и сильный десантник – кого обучали, как плести корзину или лакировать коробку. Я не мог дождаться, чтобы уехать из реабилитационного центра в Суррее и посмотреть, что же я еще могу делать.
В 2000 я сделал мой первый затяжной прыжок с парашютом и понял, что жизнь изменилась навсегда. Я не могу объяснить чувство, которое было в течение этих 40 секунд свободного падения, тут реально не имело значения, что у меня нет ног, было такое впечатление, что всего этого вообще никогда не случалось. Я летел ! Это было самое волнующее и изумительное чувство, которое я когда-либо испытывал, и я не хотел, чтобы оно заканчивалось. После этого я просто продолжил прыгать, а затем решил получить квалификацию инструктора. В 2001 году я стал первым в Британии человеком без двух конечностей в свободном падении, а в 2003 году принял участие в моих первых соревнованиях и выиграл золото.
И если бы не тот судьбоносный день, я, возможно, никогда бы не прыгнул с парашютом и не встретил мою жену Пикси (Andrea MacLeod-Hodgson).
Сейчас мы соревнуемся вместе, я в качестве оператора, а Пикси как перформер-фристайлист. Мы выигрывали Национальный Чемпионат Великобритании по фристайлу два года подряд и получили место в сборной Великобритании от Британской Парашютной Организации. Самая плохая вещь во всем этом – это то, как люди реагируют на тебя. Взрослые – которые должны знать лучше – хуже всего. Они останавливаются, пристально рассматривают, показывают пальцем и обсуждают тебя так, как будто ты глухой. Они никогда не дают мне забыть. До тех пор пока такие ограниченные и невежественные люди находятся вокруг, ты никогда не сможешь забыть, что выглядишь скверно. Но это их проблема, не моя, и стараюсь, чтобы это не задевало меня сильно.
То, что случилось, изменило мою жизнь очень во многом. Я не испытываю ненависти к кому-либо и не чувствую какой-либо горечи о случившемся. Конечно, очень много лет я чувствовал злость, но это не приносит тебе ничего хорошего. Это ест тебя изнутри и может высушить душу.
У меня было много времени, чтобы обдумать случившееся, и сейчас я даже испытываю жалость к тем террористам, которые установили ту бомбу и грусть по отношению к тем людям в Северной Ирландии, кто по-прежнему страдает от полувоенных действий каждый день.
Я никогда не соглашусь с их деятельностью или каким-либо конфликтом на этой почве. Это неверный путь, людям нужно двигаться вперед. Я ушел от своей злости в пользу более сильного и чувствующего себя лучше человека. Я действительно верю в то, что то, что не убивает, делает тебя сильнее.
Я могу быть слабее физически, но мой дух сильнее, чем когда бы то ни было.
От себя добавлю, что, если мне не изменяет память, свой первый прыжок Эл сделал в рамках программы реабилитации военнослужащих британской организации BLESMA – организации, которая, грубо говоря, вытаскивает британских солдат, потерявших в военных конфликтах в мире, где есть британское военное присутствие, ногу, руку или несколько конечностей, из отчаяния и тяжелой посттравматической депрессии. Вытаскивают, в основном, с помощью вовлечения в различную физическую активность, в т.ч. и прыжки с парашютом в тандеме. Отсюда логично предположить, что с точки зрения сотрудников BLESMA дать возможность такому человеку прыгнуть – это не жестокий жест прививки небом с циничным осознанием отсутствия дальнейшей перспективы к развитию для тандем-пассажира, а шанс для него что-то понять, решить и, возможно, изменить свою жизнь. Эл сделал это.
